удачном, это, несомненно, означало дешёвом – можно прожить. А потом всегда можно найти подработку на вечер. Найти работу, позволяющую посещать колледж, считалось большим успехом. Бывалые девчонки сказали, что по иммиграционным правилам разрешается продлить студенческую визу только при посещаемости уроков не ниже восьмидесяти процентов. При этом вторая виза выдавалась на год и позволяла легально работать двадцать часов в неделю. Все хотели непременно продлить студенческую визу, чтобы получить право работать, как бы ни парадоксально это звучало.

В первый же день работы Арина постаралась поставить себя правильно. Слонявшиеся по кафе без дела мужчины пытались обратить на себя внимание, шутили и задавали разные вопросы, которые Арина игнорировала, прикидываясь, что совсем не понимает английского. Памятуя неудачный опыт общения с арабами, которые каждую улыбку воспринимают как поощрение, всё утро она сохраняла строгое выражение лица, усердно натирала столы и полы и не обращала внимания на комплименты. Сразу же заявила, что замужем, что у неё двое детей и что в Англию приехала из Литвы (чтобы не заподозрили, что у бедной девочки нет права на работу, отчего она должна быть сговорчива). Арабы пожали плечами и отвалили. Три дня она добросовестно трудилась, получала на руки десятку и с облегчением закрывала за собой дверь. Семьдесят фунтов в неделю при строгой экономии позволят покрыть жильё – сорок пять фунтов, питание – десять фунтов и студенческий проездной на автобус – одиннадцать фунтов. Ещё несколько фунтов остаётся на необходимые мелочи.

«Если ещё найти подработку на вечер, можно неплохо жить», – повторяла она себе как мантру каждый вечер. Бойтесь желать – желания исполняются. Арина совершенно упустила из виду, что любое желание надо конкретизировать.

На третий день её мантра была услышана, и подработка пришла в немного искажённом варианте. Намир, невысокий плотный мужчина за пятьдесят, должность которого Арина так и не определила, спросил, не интересует ли её дополнительный заработок. Мол, работы не лишку, надо всего лишь прибраться в квартире Ахмеда, потому что он мужчина холостой, живёт один, целые дни на работе и убираться ему некогда. Вот, мол, предыдущая уборщица никогда не отказывалась.

– Хорошо, – Арина напряглась в нехорошем предчувствии. – Мне нужны дополнительные деньги. А как туда ехать?

– А я тебя на машине отвезу, – пообещал Намир. – Закончишь убираться и поедем.

Оставшиеся полчаса Арина на автопилоте выполняла нехитрые функции и пыталась справиться с лихорадкой. Она судорожно искала причины, чтобы отказаться от предложения, на которое так неосторожно согласилась. С одной стороны, она не в том положении, чтобы выпендриваться – у неё осталось всего пятьдесят фунтов. Лишняя десятка – совсем не лишняя. Если она будет ковыряться в предложениях, ей скоро будет нечего есть. А если она откажется, то может потерять и эту работу. В конце концов, уборка квартиры – это всего лишь уборка квартиры. Главное – правильно себя поставить. Но при мысли о том, что ей придётся сесть в машину с пожилым арабом, который третий день не сводит с неё маслянистого взора, и уехать в неизвестном направлении, ей становилось дурно.

Так и не найдя уважительной причины для отказа, она покорно последовала на переднее сиденье автомобиля.

«TBA 3540, TBA 3540», – повторяла она про себя.

Что делать? Позвонить Дашке и предупредить? Намир понимает по-русски, может рассердиться, и тогда будет ещё хуже. Едва сев в машину, она наскоро набрала сообщение Дашке: «арабы предложили прибраться в квартире. еду на машине под номером TBA 3540, надеюсь всё будет хорошо. позвоню позже». Телефон пытался поймать связь в подземном гараже и медлил с отправкой. Арина похолодела – если Намир отберёт телефон и увидит сообщение, сразу всё поймёт. Отправляйся же, отправляйся, отправляйся! Уф… Ушло. Предотвратить катастрофу, конечно, не поможет, но хотя бы будут знать, как её искать в случае чего. Боже мой, какая дура. Другая бы села в машину не задумываясь, ещё бы порадовалась, что покаталась по городу на крутой тачке.

– Кому письма отправляешь? – подмигнул Намир. – Бойфренду?

– Мужу, – сурово ответила Арина. – Он не знает, что я задерживаюсь, и будет ждать меня к обеду.

– Разве он не работает?

– У него сегодня выходной.

– Как давно ты жената?

– Пять лет, – уверенно соврала Арина.

– Есть дети?

– Да, две девочки. Маша и Даша. Три и четыре года, – и тут Арину прорвало. Она стала рассказывать Намиру, как познакомилась с мужем, как он за ней ухаживал, как уговаривал жениться, как они решили ехать в Лондон, какую хорошую работу он здесь нашёл. Всю дорогу она создавала реалистичный образ мужа, чтобы Намир ясно понял, что любое посягательство на её честь будет наказано.

В своём красноречии она почти убедила Намира. А себя? Как перестать бояться самой перед перспективой остаться в пустой квартире наедине с мужчиной, зная, что никто её там не будет искать. А кто вообще будет искать? Кто заметит её отсутствие? Кто у неё есть в этом городе? Не придёт в колледж. Не выйдет на работу. Кому какое дело? В данный момент она целиком зависит от этого игривого араба, даже не зная, кто он такой. Он на всех покрикивает, а ему даже слова не скажут. Может, он у них Крёстный отец. Может, у них тут своя мафия. Интернет-кафе – бизнес для прикрытия и место сбора. Торгуют наркотиками и оружием. И если она будет сопротивляться его домогательствам, он её изобьёт или даже хуже. Арина с трудом сдержала подкатывающую тошноту и в сотый раз пожалела, что согласилась на эту чёртову подработку. Слишком велик риск за десять фунтов.

Телефон яростно запищал. Звонила Дашка, встревоженная сообщением. Арина машинально дёрнулась ответить, но осеклась. Дашка поднимет шум на всю машину – она же не знает, что Намир понимает по-русски. Как поговорить с ней так, чтобы она поняла, а Намир не понял? Телефон замолчал.

– Муж звонил? Почему не отвечала? – поинтересовался Намир.

– Я знаю, что он хочет сказать, – напустила Арина невозмутимый вид. – Он не хочет, чтобы я убиралась по чужим квартирам.

– Ревнивый?

– Не то слово.

– Зарежет? – Намир заржал.

– Не смешно, – отвела глаза Арина и сделала вид, что изучает городские пейзажи за окном. – Где мы?

– Кройдон. Пятая зона. Здесь Хоум Офис сидит, знаешь такой?

– Ещё бы. Гроза всех иммигрантов.

– Тебе не надо бояться. Ты Евросоюз. Вот они сидят тут, собаки поганые, саламандры ядовитые, – кивнул он на безликое многоэтажное здание и сплюнул в его сторону.

– А тебе-то что до них?

– Ненавижу. Всю жизнь мне загадили.

– А ты разве не британский гражданин? – удивилась Арина. – Камран – британский гражданин.

– Камран ничего не сделал, чтобы стать британским гражданином. Его отец привёз. Он в английскую школу ходил и стал таким же снобом, как бритиши. А его отцу и мне пришлось много унижаться перед этими саламандрами, – обычно развязный и дружелюбный Намир вдруг озлобился, помрачнел, и его чёрные глаза под густыми бровями недобро засверкали. Арина сочла за лучшее сменить тему разговора, чтобы не нервировать араба.

Он припарковал машину во дворе высотного дома и вызвал лифт на девятый этаж. В просторной двухкомнатной квартире вещей было немного, но все они, по какой-то причине, лежали снаружи шкафов и полок. Посреди спальни возвышалась гора рубашек, покрытая десятком галстуков.

– Это Ахмед вчера на свидание ходил, – заржал Намир. – Я тебе говорил, что он только ночевать домой приходит. Прибираться совсем некогда, – он прошёл в кухню и достал из полупустого холодильника кока-колу. – Ну вот, всего два стакана в доме, и оба грязные. Надо его женить. Хорошая жена – выгодное приобретение, она будет готовить, убирать, стирать и гладить одежду, покупать продукты и – как это по-русски? – please her husband7, – он остановил маслянистый взгляд на Арине, и хотя она не знала этого английского выражения, смысл его она прочитала в глазах Намира, и ей опять стало нехорошо. – Я подожду, пока ты прибираешься, а потом отвезу тебя обратно, – предложил он.

– Это ещё зачем? – Арина напустила суровый вид. –